На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Huntportal.ru

24 подписчика

Свежие комментарии

  • cergei efremow
    Конкуренция,однако....На Камчатке медве...

«Местные»

rss-surf

Родился я на Урале, 50 лет назад, недалеко от Свердловска (теперь Екатеринбург), где было в почёте районное общество охотников.

И охотовед районный наличествовал, но работы, судя по всему, у него было немного, поскольку народ был законопослушный, а вернее, запуганный сталинскими репрессиями и озадаченный хрущёвской оттепелью. Отец мой охотником не был, но всю жизнь виртуозно ловил рыбу сетками и саком. В какое-то время был введён запрет на эти способы лова, но местные жители этого как-то не заметили, а напоминать было некому. Мой двоюродный дядька долгое время был председателем районного общества и даже пару раз брал меня с собой для охраны угодий общества.

Начальные знания о традициях и правилах охоты были получены из книг об охоте и из скупых замечаний малоразговорчивого дядьки. Основы знаний про охоту и охотничье хозяйство я получил на факультете охотоведения. Производственная практика в Лазовском районе Приморского края открыла для меня совершенно другой пласт охотников – промысловиков со своими правилами и традициями. А общение с охотниками Ольгинского района Приморского края, куда я прибыл для работы в качестве молодого специалиста – главного охотоведа госпромхоза, озадачило меня до крайности. Следует заметить, что с городскими охотниками я познакомился позднее, во время моих экспедиций (путешествий) по Советскому Союзу. С городскими охотниками Приморского края я до сих пор знаком недостаточно. И в данной статье разговор пойдёт исключительно о сельских и таёжных охотниках.

Так кто же это – местные охотники?

rss-surf

Сразу следует сказать, что местные охотники чётко отличаются по географическому признаку. Их представления об охоте зависят от общего уровня законопослушности населения, уровня доходов-расходов и охотничьей культуры, привнесённой исторически сложившимися традициями или обществами охотников, которые достаточно плодотворно работами в советские времена, чтобы сейчас об этом периоде ни говорили.

Например, местные охотники с моей родины – это охотники, которые привыкли покупать путёвки на пернатую дичь и зайцев. Это охотники, которым в редких случаях удавалось стать коллективным обладателем лицензии и путёвки на лося и получить до 10 кг мяса в случае удачной охоты. Большинство охотников района в охотах на лося никогда не участвовали и довольствовались достаточно слабой в наших краях охотой на уток. Некоторым удавалось поохотиться на рябчика и глухаря (тетеревов в моё время уже практически не было), но для этого нужно было забираться в незначительный по площади кусок хвойных лесов, труднодоступных из-за отсутствия личного транспорта и избушек в угодьях. Заяц-беляк был наиболее доступной и демократичной добычей местных охотников. Было несколько человек, которые занимались выполнением плана по добыче пушнины и содержали для этого лаек, способных работать по немногочисленной белке и кунице. Несмотря на то что в тот период лосей было достаточно много и я регулярно их видел во время экскурсий по окрестным лесам, случаи незаконного отстрела лося были единичными. За 17 лет моего проживания в этой местности я слышал об одном уголовном деле по факту отстрела лося, и ещё один раз прошла информация о нахождении шкуры лося на сельском скотомогильнике, но уголовным делом это не закончилось.

rss-surfЧто понимал в то время местный охотник и что мог позволить себе нарушить? Охотничьи звери и птицы, по мнению местных охотников, считались не столько государственными, сколько принадлежащими районному обществу, то есть им самим. Поэтому добыча сверх нормы порой происходила, но считалась всегда делом недостойным, и действие это скрывалось от «товарищей по оружию». Несоблюдение сроков охоты оказывалось делом проблематичным, поскольку территория района была небольшой, сплошь покрытой дорогами и населёнными пунктами. Практически любой выстрел мог быть услышан в любое время года, и о нём тут же сообщалось или председателю общества, или районному охотоведу. В то же время при соблюдении определённых правил конспирации можно было перемещаться по угодьям с оружием пешком или на лыжах совершенно безнаказанно. При моих экскурсиях на природу за 7 лет я ни разу не был встречен егерями общества охотников или райохотоведом, правда, и браконьеров я за это время тоже не встречал.

Совсем другая картина была в Кировской области, где я учился на охотоведа. Традиции областного общества охотников там были так же сильны, как и на Урале, но вот деятельность районных обществ ослабевала с юга на север, по мере удалённости от крупных населённых пунктов и приближения к более глухим угодьям с минимумом дорог и максимумом лагерей для заключённых. Местный охотник там мог быть с охотничьим билетом и ружьём или только с ружьём, которое досталось от отца или было куплено во времена, когда разрешений на его покупку не требовалось. Тем не менее основополагающие традиции охотников там соблюдались. Пернатую дичь не стреляли в летний период, лосей – в период наста и беременности. Сельский охотник, с путёвкой или без неё, добывал столько дичи, сколько ему удавалось, и порой это был один из серьёзных источников мяса, поскольку в северных условиях бычков выпасать было негде, а выращивать свиней из-за отсутствия комбикорма оказывалось дорого. Некоторые из кировских охотников брали путёвки на пушнину и таким образом получали законное право находиться в лесу с октября по февраль. Пушнину они, конечно, добывали и сдавали в общество, а вот пернатую дичь и даже лосей норовили добыть бесплатно.

rss-surf

Иная картина с местными охотниками предстала передо мной при переезде в Приморский край. Сразу скажу, что значительная часть охотников Ольгинского района Приморского края, где я начинал свою трудовую биографию, вовсе и не была охотниками. В это было трудно поверить после Урала и Кирова, но это было действительно так. Когда платили хорошие деньги на лесозаготовках, дееспособное мужское население занималось истреблением леса, когда уровень зарплаты был больше в госпромхозе, часть мужского населения переходила работать в госпромхоз. Как-то я проводил исследования медведей на участке «охотника» с 20-летним стажем. Попутно помогал ему выполнить план по пушнине. Так вот, он мне говорил: «Ты капканы по речке ставь там, где увидишь каменные домики, эти места мне ещё Бобёр показал». Застал я этого Бобра живым и здоровым, и по путикам его ходил, и общался долгими зимними вечерами, но вот особых знаний и способностей к охоте и промыслу у него не разглядел, а тем более знания традиций и культуры охоты. Пытался урезонить хозяина участка: «Поликарпыч, ты видишь, что русло реки уже поменялось? Норка уже не бегает по этой высохшей протоке, и капкан нужно ставить „на проход“ под берегом в воде». А он мне в ответ: «Знаешь, сколько Бобёр пушнины сдавал? Вот и ставь „железки“ там, где он указал».

Сроки охоты на пушнину определялись тогда не столько правилами охоты, сколько сроками созревания меха. Не помню случая, чтобы кого-то наказали за то, что он поставил капканы на три дня раньше или снял на две недели позже. Традиций исконных русских трапперов у охотников Ольгинского района не было. Их контингент сформировался из потомков отставных военных, которые не хотели (или не могли) вернуться в Россию, и из переселенцев Малороссии и Украины с Молдавией. Переселенцы советского периода не внесли в этот процесс никаких изменений, поскольку это были те же несостоявшиеся на европейской земле крестьяне. Поэтому охотничьих традиций, правил и запретов у этих «охотников» не было. Справедливости ради стоит сказать, что промысловые охотники западного макросклона Сихотэ-Алиня (основной горный хребет Приморья, простирающийся с юга на север на 500 км) имеют охотничьи промысловые традиции, принесённые с собой из Сибири, откуда они в Приморье и переселились.

rss-surf

Отдельно стоит сказать о представлениях местных охотников про охоту на копытных животных. Приморье – благодатная по «копытам» страна. Практически на всей территории, включая Приханкайскую низменность и «пампасы» юго-запада региона, обитают кабан и косуля. В южной части Приморья повсеместно встречается размножившийся в последние десятилетия пятнистый олень. В лесной зоне Сихотэ-Алиня обитает подвид благородного оленя – изюбрь, а в елово-пихтовых лесах – кабарга. На севере Приморья обитает лось, а на скальных обнажениях по берегу и внутри материка – ещё и горал (семейство полорогие). Горал не является охотничьим видом, но в некоторые исторические периоды его популяции подвергаются прессу браконьеров. Из крупных охотничьих животных есть ещё два вида медведей: гималайский и бурый.

Так вот, при таком обилии видов копытных и медведей местный «охотник» говорит: «Пошёл „мясо убить“». Никто не скажет, что пошёл за кабанами или косулями, потому что добывается всё, что можно съесть и что первое попадётся на глаза. Соответственно, у «местных» нет никаких моральных запретов на добычу беременных самок, животных во время глубокоснежья или наста или на добычу из-под «фары». Нужно мясо для пропитания или продажи – пойди и убей. Эта традиция сохранилась с периода переселения, когда государство в сфере охоты разрешало всё – для закрепления населения на новых территориях. В период Второй мировой войны от Благовещенска до Хасана стояла Пятая армия, готовая вступить в войну с Японией. Поскольку основные материальные ресурсы шли на войну с Германией, проблема питания Пятой армии решалась частично и через заготовку мяса диких копытных специально созданными бригадами. Невыполнение плана мясозаготовок заканчивалось не лишением премии, а реальным сроком в лагере, который занимался строительством военных объектов в той же местности. Послевоенные заготовки мяса государству продолжили традицию отношения к охоте на копытных как к получению источника белковой пищи.

rss-surf

Кто же теперь такой местный охотник Приморского края? Они делятся на несколько категорий. Первые снизу – это маргиналы: голытьба, пьяницы, наркоманы. У них никогда не было охотничьего билета и никогда не будет, они пользуются незаконным нарезным и гладкоствольным оружием. Эти «охотники» добывают мясо диких копытных всеми известными им способами в любое время года для питания и продажи. При возможности добывают соболя и кабаргу для продажи шкурок и струи. Их непросто поймать на браконьерстве, поскольку они неприхотливы и выносливы и хорошо знакомы с окружающей местностью.

Вторая категория «местных» – это те, кто обзавёлся охотничьим билетом и законным оружием. У них так же нет никаких принципов и охотничьей морали, они так же стараются добывать в любое время и сколько получится для себя и продажи. Недостатки законодательства позволяют им иметь оружие в машине на дорогах общего пользования, а это гарантирует встречу со зверем и быстрое приведение оружия из положения «в чехле» в «готовое к выстрелу» и обратно. Продукция разделывается и вывозится без оружия под видом законопослушных граждан, случайно обнаруживших «браконьерское мясо». Развитие современных технологий в сфере коммуникаций позволяет им легко связываться друг с другом во время охоты и вывоза продукции, а также отслеживать перемещение, а иногда и организовывать прослушивание егерей и опергрупп охотнадзора. Бинокли ночного видения и тепловизоры позволяют им увеличить эффективность охоты. Эта категория «местных» готова на контакты с «городскими» на любых выгодных для них условиях.

rss-surf

Третья категория местных охотников имеет охотничьи билеты, законное оружие, покупает разрешения и путёвки, соблюдает сроки охоты, но всегда старается добыть больше, чем разрешено. Это касается в равной мере как охоты на пернатую дичь, так и охоты на копытных. Добыча животных осуществляется на законных основаниях, а вот транспортировка продукции отделена от процесса охоты. В крайнем случае, при транспортировке продукции с незакрытым разрешением рядом с водителем находится человек с «быстрым пером», который закрывает разрешение в момент остановки транспортного средства. «Охотничьи традиции» этой категории ограничиваются правилами и сроками охоты, которые они вынуждены соблюдать. Внутренних побуждений для сохранения охотничьих животных у них нет. Знания по биологии и экологии охотничьих животных отсутствуют.

«Так где же грамотные и законопослушные охотники с традициями и моралью?» – скажете вы. Их у нас просто нет. За 18 лет работы нашего охотхозяйства был единственный случай, когда начальник Ольгинской таможни при заезде в зимовье добыл изюбря, тут же закрыл лицензию и на следующий день её сдал. Все остальные лицензии (разрешения) за редким исключением закрываются в интервале между 10 и 15 января.

Что же делать с такими «местными»? Работать, господа-товарищи. Система кнута и пряника. Заставлять соблюдать законы и правила, в то же время учить охотничьим традициям при встречах в лесу, на собраниях, совещаниях и семинарах. Общества охотников в таёжных угодьях состоят из местных жителей, а стало быть, также не имеют охотничьей культуры и традиций. И только охотоведы и городские охотники могут донести до «местных», что такое охотничья культура.

И то, что мы хотели бы видеть, у местного сельского охотника обязательно будет, лет этак через 50, или немного раньше, если над этим интенсивно работать.

Русский охотничий журнал

Оригинал статьи на Huntportal.ru

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх
Новости СМИ2